Тепловая шахта - Страница 4

Когда все разместились вокруг стола на массивных дубовых креслах. Ельников, стоявший между Путилиным и Фроловым, начал свой доклад. Он предпослал ему несколько цифр о стоимости различных родов топлива, ложащейся тяжелым бременем на всякого рода технические предприятия, указал на малую вероятность понижения цен на горючие материалы в ближайшие годы, затем познакомил собрание в общих чертах с гипотезами о внутреннем состоянии земли, законами повышения температуры при углублении в земную кору и, наконец, изложил план предлагаемого предприятия, закончив справками о его стоимости и вероятной доходности.

Банкиры слушали сначала рассеянно, затем заинтересовались, и конец доклада Ельникова, для них наиболее важный, был выслушан с полным вниманием. Некоторые делали заметки на бумаге, лежавшей перед каждым, или в своих блокнотах.

Когда Ельников кончил, Путилин сделал короткое резюме и предложил собранию высказаться. Сидевший напротив него Зегевольд, русский голландец неимоверной толщины, не помещавшийся в кресле и расположившийся на двух стульях, спросил жирным басом:

- А скажите, пожалуйста, почему такую простую идею, обещающую такие выгоды, давно уже не осуществили американцы или англичане? Не говорит ли это о том, что ваше предприятие технически слишком трудно?

- Я думаю, - возразил Ельников, - что многие изобретения кажутся нам простыми, когда они уже осуществлены. И мы удивляемся - как это люди не додумались раньше! Например, электрическая лампочка - что может быть проще? Или телефон, кинематограф, аэроплан. Когда изобретение становится своевременным, необходимым, так сказать, носится в воздухе - оно и является. Аэроплан изобрел еще Леонардо да Винчи, но это было несвоевременно, и только мы, 400 лет спустя, увидели его в воздухе. Вспомните, с каким недоверием были встречены первые пароходы, локомотивы! Идея использования земной теплоты, наверно, приходила в голову инженерам XIX в. Но топливо было дешево, запасы его казались огромными, и эта идея являлась несвоевременной. А теперь везде ищут уже белый уголь, т. е. силу падающей воды, чтобы заменить им черный уголь, который становится все дороже. Запасы истощаются, требования растут. А теплота земли имеется везде, даже под этим столом. И на глубине, доступной для современной техники. Я уверен, что если не у нас, то в Америке в ближайшие годы моя идея будет осуществлена кем-нибудь другим.

Пудерман, маленький и тощий, за 15 лет выдвинувшийся из биржевых зайцев в финансовые тузы, задал другой ехидный вопрос:

- Положим, шахту выкопали, котлы поставили. Но если извлекать из земли тепло из года в год в одном месте, разве оно, наконец, не израсходуется? А тогда вода в котлах уже кипеть не будет, ваше предприятие лопнет, как мыльный пузырь.

- Сравнительно с величиной наших котлов запасы тепла в земле можно считать неисчерпаемыми. К охлаждаемому месту тепло будет притекать со всех сторон из глубин и будет возмещать потерю. Но допустим, через много лет наступит даже охлаждение. За это время предприятие вполне окупится. Затем нужно будет углубить ту же шахту еще на 200 - 300 м и переставить котлы вниз. Только и всего.

Другие попросили еще некоторых разъяснений. Затем Фролов поставил ряд вопросов технического характера. Он интересовался, между прочим, тем, не будет ли пар, проводимый из шахты, слишком охлаждаться, проходя 2000 м по трубам вверх, даже если трубы будут хорошо изолированы.

Ельников заметил, что можно поставить в промежутках подогреватели, но лучше всего устроить силовую станцию не на поверхности земли, а в большой камере возле шахты, недалеко от котлов и подавать вверх уже не пар, а электрический ток, который и будет приводить все машины промышленного города в движение. Это будет самое простое. Он разъяснил также, как люди будут работать при высокой температуре на дне шахты, когда последняя достигнет уже значительной глубины, а также при надзоре за котлами и машинами, когда все будет готово.

Наконец, вопросы были исчерпаны. Фролов дал заключение, что предприятие осуществимо. Финансисты углубились в просмотр смет, некоторые передавали их друг другу, обмениваясь замечаниями. Выгодность дела казалась бесспорной. [...]

- Аркадий Егорович, - обратился Путилин к Ельникову, - имеете ли вы в виду место, пригодное для вашей шахты, вне русских пределов, где-нибудь в Азии, и притом подходящее для города-сада, не в пустыне или какой-нибудь тундре?

- К счастью для проекта, такое место имеется, - ответил инженер. - И даже не одно, а два, недалеко от русской границы.

- Великолепно! Я думаю, господа, выбор одного из этих мест мы предоставим нашей комиссии, которая также выяснит с Аркадием Егоровичем все условия передачи им своего проекта в наше распоряжение?

- Конечно, конечно! Разумеется! - послышались голоса.

- А в комиссию пусть войдут все желающие посвятить некоторое время разработке плана, не так ли?

С этим предложением все также согласились, и в комиссии пожелали принять участие Путилин, Зегевольд, Функельштейн и еще один из банкиров, а Фролов вошел в нее в качестве консультанта. Лист предварительной подписки, пущенный Путилиным по столу, сразу дал 4 миллиона с небольшим.

Когда лист вернулся к нему, Василий Павлович подсчитал и объявил результат, затем закрыл собрание, предупредив, что следующее будет созвано, как только комиссия разработает план. Члены комиссии решили собраться в тот же вечер на квартире Путилина, чтобы приступить к работе.

3. Основание города Безмятежного

В течение недели комиссия выполнила свою задачу. Из двух мест, которые предлагал Ельников, первое, находившееся в долине реки Или вблизи китайского города Кульджи, было забраковано из-за своей отдаленности от железных дорог и дороговизны доставки туда как людей, так и материалов. Второе место находилось на берегу Тихого океана в 120 км к югу от Владивостока у устья реки Тумень-ула, где близко сходились границы трех государств: с севера русских владений, с юга - Кореи, в то время находившейся во власти Японии, а узкий промежуток между той и другой границами вдоль самой реки принадлежал Китаю. Можно было рассчитывать, что одно из двух правительств - японское или китайское - согласится продать достаточный участок земли. Благодаря близости моря можно было получить все нужные машины и материалы из Японии, Америки и Владивостока, судоходная река Тумень-ула обеспечивала сообщение с Манчжурией для подвоза леса, хлеба и рабочих. Место имело мягкий климат и живописное положение в горной долине, открытой к морю. Словом, оно точно было создано специально для замышляемого экстерриториального города, приюта людей, ищущих спасения от политических бурь.